Было воскресенье. Я знал, что в трех километрах к западу от меня будет ярмарка. У меня вообще не было денег, но мысль о том, что я нахожусь внутри огромного открытого рынка, заставляла меня нервничать. Я собрал всю свою теплую одежду и надел все вещи слоями. Потом я отправился на поиски.

Когда я приехал на ярмарку, местные фермеры и пекари устанавливали небольшие импровизированные палатки над обледеневшей землей. Я увидел человека, таскающего крытую тележку. Я поспешил к нему, с нетерпением помогая ему толкать колесную тележку впереди других. Там я увидел самые восхитительные вещи, обернутые в бумагу: бублики, курганы куличей, традиционный православный хлеб, а также пирожки с мясом. После смерти матери я никогда не видел такой пищи. Я чувствовал сладкий аромат хлеба, блуждающего вокруг меня, и не мог не вспомнить дни забытого детства в Лондоне. Я всегда так много ел. В моей начальной школе каждому ученику давали булку. Часто школьный учитель предлагал нам печенье и пирожные. Мне никогда не приходилось проводить день в голоде. Но как только меня отослали из Лондона, еда стала роскошью.

Теперь, в замерзшей русской деревне, я с нетерпением стоял среди продуктовых ларьков, надеясь, что кто-нибудь предложит мне кусок хлеба или кусок вяленой рыбы. Я ждал несколько часов. Я слонялся на ярмарке до вечера. Боясь, что стемнеет, я набрался смелости и подошел к мужчине средних лет, который продавал хлеб. Я попросил его дать мне маленький кусочек хлеба, объяснив, что у меня нет с собой наличных, но он плюнул в меня проклятием и предупредил, чтобы я держался подальше.