«План был скомпрометирован?» – офицер СВР говорил скептически.

«Почему ты так говоришь, Слава? Я хотел защитить ее и помочь».

Мой русский друг прищурился: «Мне трудно поверить, что такой опытный оперативник, как ты, возглавил рейдерский отряд на конспиративную квартиру Екатерины. Ты прекрасно знаешь, как передвигаться без слежки».

Мне показалось, что я почувствовал обвинительный тон в голосе Вячеслава: «Я не взял с собой ни одного спецназовца на конспиративную квартиру Екатерины. Это правда, Слава».

«Тогда кто в нее стрелял? – Вячеслав Пузанов бросил обвинительный взгляд в мою сторону. – Ты был единственным, кто знал, где она прячется!»

«Это не совсем верно, – сказал я тихо. – Ее дочь Ирина также знала, где она остановилась.»

«Как дочь узнала?»

«Я сказал ей, Слава, и я не собираюсь за это извиняться. Екатерина умоляла меня привести к ней дочь – хотя бы раз. Перед тем, как бежать на родину, она хотела увидеть ребенка, которого так много лет назад оставила. И я подумал, что это правильно. Я надеялся, что Ирина поймет, что ее мать невиновна после того, как услышит ее версию событий».

«Итак, ты устроил воссоединение матери и дочери? Но это не объясняет, кто застрелил Екатерину».

«Это было сложно. Видишь ли, Ричард манипулировал Ириной, чтобы она поверила, что ее мать — русская шпионка, которая предала отца и убила американских агентов. Она хотела, чтобы ее мать предстала перед американским судом. Когда я привел Ирину к матери, я подумал, что они хорошо ладят. Они смеялись, обнимались и даже плакали. Я не думал, что Ирина предупредит власти».