Я собрал сотни отдельных файлов и заполнял их тем, что полиция назвала бы косвенными уликами. Я отправил копии в Министерство юстиции, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы обвинить его и наградить пожизненным тюремным заключением.

Мои усилия снова оказались недостаточными. Заместитель генерального прокурора Министерства юстиции связался со мной лично через неделю и сказал, что ему нужны реальные доказательства — неопровержимые доказательства, которые докажут вину Ричарда. Я был в растерянности.

Пятнадцать недель спустя непрошенный гость прибыл ко мне на конспиративную квартиру недалеко от Национального заповедника Ампква в штате Орегон. Я узнал этого человека, но не смог вспомнить его имени. Его лицо было знакомо, несмотря на то, что я видел его впервые за несколько лет после прибытия в Соединенные Штаты. Он был партнером Ричарда в АНБ и часто присутствовал на брифингах. После того как я поприветствовал его в своем убежище, он представился контр-адмиралом Кентом Хоганом. Это было неожиданно. Человек, которого я знал еще с восьмидесятых, не был таким уж высокопоставленным военным. Он был начальником группы контрразведки Центрального разведывательного управления и консультировался с Ричардом почти по всем аспектам национальной безопасности. Эти двое мужчин казались неразлучными.   

Я был поражен, когда увидел его, это было настоящим шоком. Контр-адмирал десятилетиями занимался сбором разведданных, и найти меня ему, вероятно, было легче после того, как я попытался нарушить спокойствие, отправив по почте улики обвинения Ричарда в Министерство юстиции.