Когда приехала Юлия Ольха, она не выглядела слишком удивленной, когда увидела меня, но когда она подошла, я увидел, как она протягивает руку в маленькую боковую сумочку. В ней был пистолет. Я схватил его у нее до того, как она успела зарядить, и задал ей конкретные вопросы. Сначала она отказалась от сотрудничества, но позже я решил блефовать и сказал ей, что точно знаю, кто отравил этих пятьдесят пациентов медицинской лаборатории в Лигонске. Я добавил, что у милиции есть копии ее ДНК и отпечатков пальцев, и что я приехал ее арестовывать — если она не скажет мне правду, — и в этом случае я могу позволить ей сбежать.

Юлия стала более покорной и начала говорить. То, что она сказала мне, повергло меня в шок. Водитель ухародской «скорой помощи» говорила, что получила сообщение с номером банковского счета. Она зашла на счет и увидела на нем миллион гривен. В анонимном сообщении ей обещали удвоить эту сумму, если она выполнит конкретные действия. Все, что ей нужно было сделать, это забрать дюжину стеклянных флаконов из точки сброса и ввести их нескольким пациентам. Но инструкции были ясными. Пациенты должны были проснуться и видеть ее лицо четко во время укола.

«Почему ваш работодатель требовал, чтобы пациенты видели лицо заразившего их человека?»

Юлия вздохнула в отчаянии: «Он сказал…»

«Он? — Я повторил. — Откуда ты знаешь, что это был мужчина, который посылал тебе сообщение?»