Эх, вовремя я вспомнил об этих временах! Эти мысли принесли грусть и жалость. Внезапно, я громко заплакал.

Я не хотел здесь умирать. Я хотел умереть в России. Я хотел, чтобы меня похоронили рядом с моей матерью; не в Америке, как предателя, на земле, на которой меня считали врагом. Эти болезненные мысли чуть не свели меня с ума.

Охранник, должно быть, заметил мои страдания и поинтересовался, почему ко мне не приходили ни посетители, ни близкие. После небольшой паузы я рассказал ему о том, что случилось с моими письмами. Никто из моих друзей не получал писем, которые я им написал. Охранник проявил сочувствие и предложил помощь. Он был менее враждебен ко мне, чем другие охранники, и даже позволил мне прочитать его книгу, поэтому я решил попросить его о помощи. Я передал ему два написанных от руки письма и умолял отправить их другу, который работал в Агентстве.

Невероятно, но он согласился.

Я ждал в ожидании следующей недели, надеясь, что мое письмо дойдет до товарищей, которые могли бы мне помочь. Мои молитвы были услышаны. Пять дней спустя ко мне пришел мой первый посетитель. Это был Сэм Кларк, дорогой коллега, который последние пять лет вместе со мной принимал участие в различных миссиях. Я почувствовал облегчение, увидев дружелюбное лицо после ужасного ожидания в камере смертников. Сэм был потрясен подробностями моего дела и сразу же заявил, что вынесение мне смертного приговора за преступление, которого я не совершал, было грубо несправедливо по отношению к суду. Он нанял четырех независимых адвокатов и вызвал моих коллег из АНБ в качестве свидетелей. Мои новые адвокаты смогли привести многочисленных свидетелей, которые видели, как я выходил из квартиры задолго до того, как эта женщина была убита. У меня было надёжное алиби. Изучив новые доказательства, суд согласился с тем, что судопроизводство было неудовлетворительным, и отклонил выдвинутые против меня обвинения.