Она начала задыхаться: «Слава богу, с Ириной все в порядке. Я не знала ни о какой взрывчатке. В бункере не было бомбы. Кто-то, должно быть, ее подбросил».

«Ты хоть представляешь, кто бы это мог быть?»

«Нет! – Екатерина ответила хрипло. Ее глаза были дикими. – Я только хочу, чтобы Ирина была в безопасности. Прошу тебя. Защити ее».

Я кивнул и в спешке покинул федеральную тюрьму. Что-то в том, что сказала женщина, имело смысл. Она действительно понятия не имела, что ее дочь чуть не погибла. Это не было похоже на холодную вопиющую ложь. Если Екатерина Глазова говорила правду, то кто-то другой, наверное, подложил взрывчатку вокруг бункера, чтобы дискредитировать ее разведданные и заставить ЦРУ отменить ее иммунитет, чтобы ее могли судить за убийство и шпионаж, и казнить. У меня было четкое представление о том, кто это может быть, поэтому я отследил GPS на телефоне Ричарда. Я попросил Дастина точно определить каждую его остановку за последние семь дней. Через два дня после того, как Ирина объявила, что возглавит команду и отправится в Беларусь, чтобы проследить за информацией своей матери, Ричард поехал в центр города и встретился с латвийским торговцем оружием, у которого было несколько оперативных баз в Резекне. Я отследил местонахождение преступника и выяснил, что он был бывшим членом Долгопрудненской братвы, которая управляла организованными преступными группировками на территории Беларуси. Поначалу он не сотрудничал, но я пригрозил закрыть всю его операцию, если он не будет сотрудничать. Он признался, что встречался с Ричардом несколькими днями ранее. Отчим Ирины заплатил ему пятьдесят тысяч долларов наличными в обмен на простую работу. Все, что ему нужно было сделать, это связаться с членами его банды, которые базировались в Минске, и приказать им заложить высококачественную взрывчатку вокруг бункера времен Холодной войны. Это все, что он знал.