Когда я узнал, что Ирина на самом деле не была похищена, а Ричард организовал весь инцидент, чтобы использовать мои чувства и уговорить меня совершить еще один акт воровства для него, я, наконец, понял, что Ричард одержим своей падчерицей. Он любил Ирину почти как любовницу, это не была любовь отца к дочери, и он уничтожал любого человека, который осмеливался подойти к ней. Он не только убил больного биологического отца Ирины, он также был ответственен за смерть Нои, ее мужа, а также за то, что ее мать была заключена в тюрьму.

Я любил Ирину и хотел спасти девушку от ее тирана — отчима. Но он отказывался отпускать ее без боя и сошел с ума от гнева и ревности. Ричард выбрал меня в качестве цели во всех своих нападениях. Вряд ли это был честный бой. Он был умным, влиятельным, имел связи с сенаторами и президентами, в то время как я был без гроша в кармане, бессильным бывшим преступником, который был намного моложе его. У меня не было политических связей, но я его не боялся. Чем больше он хотел овладеть Ириной полностью, тем упрямее я становился.

Не знаю, было ли это глупо с моей стороны. Ричард поклялся стать моим кровным врагом и уничтожить все, что я любил. Он начал нападать на людей, которых я любил, так как я забрал у него его приемную дочь — принцессу.

Его первым шагом против меня была попытка подставить меня за преступления, которых я никогда не совершал. Ричард знал о моей прошлой деятельности, в том числе о том, как мне удалось уклониться от контроля Полковника КГБ и выкачать миллионы рублей на оффшорные счета. Я поделился всеми подробностями своих заданий с отцом Ирины. В тот период моей жизни он был единственным человеком, который поверил в мою историю. Он признавал существование Лагеря, а не называл меня обманутым русским дураком.