Я доставил подрядчика из Блэксенда вместе с мальчиком к Кириллу и сказал ему, что он больше не должен подчиняться приказу убить меня. Одесский глава мафиозного клана был очень рад воссоединению со своим сыном.

Я смог снова свободно передвигаться.

Сентябрь 2017 года

«Виктор!» – я закричал. Ответа не было, поэтому я направился на первый этаж здания. Другая стена обрушилась, обломки летели в мою сторону. Я был в облаке пыли, но опять звал друга.

На этот раз я услышал знакомый стон боли. Звук доносился из переулка несколько футов впереди. Я побежал к источнику. Сухой ледяной воздух обжигал мне нос, я прищурился сквозь туман, чтобы узнать, кто это.

Это был мой друг! Он был ранен.

Виктор лежал на тротуаре, его правое колено согнуто под неестественным углом. Должно быть, оно было сломано! Зияющая дыра над левым бедром была пропитана свежей кровью.

Я порвал рубашку и наложил ее как жгут на ногу. Это временно остановило кровотечение Виктора. Я поспешно начал латать его рану. Я знал, что он не выживет в таком состоянии слишком долго. Этот человек нуждался в срочной медицинской помощи и мгновенной операции. Я тщетно перебирал номера экстренной помощи. Связи не было. Я держал голову Виктора на коленях и завывал от разочарования. Почему никого не было рядом, чтобы помочь моему другу?

Я не понимал, почему мобильник не работал. Во время моей работы в АНБ я слышал, что Министерство национальной безопасности создало отказоустойчивую систему, чтобы взять под контроль инфраструктуру сотовой связи в случае чрезвычайной ситуации. Они зарезервировали за собой полномочия по переадресации или деактивации сотовых телефонных линий и нарушению связи. Кто-то, должно быть, взломал ее и активировал коммутатор. У меня не было возможности вызвать помощь.