Чтение дневника моей матери изменило мой взгляд на мир. Я больше не довольствовался тем, что оставался запертым в сибирском приюте. Я был несчастен здесь. Я хотел увидеть мир. Я надеялся, что смогу оставить позади бездну печали, в которой я появился на свет.

Я собрал достаточно денег, чтобы купить билет на поезд до Санкт-Петербурга и встретился там с другими брошенными детьми. Мне только что исполнилось шестнадцать, и я с нетерпением ждал начала работы. Я подошел к нескольким владельцам лавок и спросил, могу ли я что-нибудь сделать для них в обмен на деньги. Большинство из них от меня отвернулось, но один молодой человек замешкался и вручил мне конверт с лекарствами. Он сказал, что если я смогу их продать, то смогу оставить себе половину прибыли. Я понятия не имел, во что меня втягивают, но я пошёл примерно в тот же день, предлагая пешеходам пачки таблеток и сигареты. Я заработал неплохо, а владелец лавки позволил мне оставить половину денег себе.

Через несколько недель мне стало комфортнее в городе, и я познакомился с еще несколькими подростками, которые бродили по улицам. Они замышляли ограбление и просили моей помощи. Сначала я колебался, но в конце концов, согласился пойти с ними. Оказалось, что это было вооруженное ограбление пункта обмена рядом со складом. Мои сверстники были заняты тем, что прикарманивали товар, когда один из охранников протянул руку и схватил пистолет, который держал в руках мальчик. Пистолет выстрелил, и мужчина упал. Другие мальчики запаниковали и убежали. Я хотел уйти как можно дальше, но умирающий стонал и умолял о помощи. Он хотел что-то сказать. Когда я посмотрел ему в глаза, то увидел умоляющий взгляд моей матери, когда она была застрелена пулей охотничьего ружья. Изображение в памяти преследовало меня, и когда я смотрел на человека, я замер на месте. Я не мог пошевелиться. Я вообще ничего не слышал. Все, что я видел, было прекрасное лицо моей матери. Я все еще был в оцепенении, когда приехала полиция и арестовала меня по обвинению в убийстве. Хотя оружия не было рядом со мной, они каким-то образом поверили, что это я застрелил человека. Возможно, это был очевидный вывод, потому что все мои сверстники сбежали, в том числе и тот, кто выстрелил.