Я был в двойном замешательстве. Как это возможно, что я не их родственник? Разве мой отец не был их родным? Но женщина, которая была щедра ко мне до этого момента, однажды утром извинилась передо мной. Она сказала, что ее отец был прав. Я не был сыном ее брата. Я не был ее племянником. Мой отец был кем-то другим, очень влиятельным, но у него была своя жена в то время, когда моя мать была беременна мной. Человек, которого я знал как отца, женился на моей матери из сострадания, чтобы спасти ей жизнь. Моя тетя настаивала на том, что она бы с радостью взяла на себя ответственность за мое воспитание и оказала бы финансовую помощь, но больше не могла ничего сделать.

В моем деском сознании ни одна из историй не имела смысла, но я притворялся, что понимаю. Лично я не был слишком счастлив быть среди таких незнакомых мне людей. Я чувствовал холод и безразличие повсюду. Дальняя семья, которую я почти считал своей, решила, что этого достаточно, и они больше не будут иметь ничего общего с таким непослушным мальчиком, как я. Старик выгнал меня из их семейного дома и отправил в русский приют.  

Моя жизнь в качестве подопечного государства не сильно отличалась от жизни в родительском доме. Меня избивали реже и реже общались с детьми, которые были там со мной. Однако через несколько недель после прибытия туда я пережил диарею и продолжительную лихорадку. Изменение климата было ужасным, но не таким страшным, как еда.