Я надеялся спасти его, но было уже слишком поздно. Сторож стонал на ледяной земле, кровь текла из его тела. Выглядело так, как будто у него сломаны ребра. Я не хотел представлять, какую боль он, должно быть, испытывал. Я схватил его за руки, надеясь согреть их, и мои действия вернули его к сознанию. Его глаза были открытыми и пустыми, его лицо вяло двигалось, жестикулируя с болью жест отставки. Он обвинял меня в своей смерти, я думал с ужасом. Его обвиняющие глаза дважды моргнули, прежде чем они перестали что-то видеть, и рука, которая была в моих ладонях стала очень холодной.

Умирающий стон старика пронзил мое сердце, но в конце концов он замолчал. Человек через некоторое время перестал двигаться, и с тяжелым сердцем я готов был вернуться в детский дом и воссоединиться с товарищами, но у судьбы были другие планы.

Местная полиция ждала меня у двери и без колебаний арестовала. Мои руки, которые были в крови старика, сразу скрутили за спину и грубо повели в тюремный фургон. Меня обвинили в убийстве. Я заявил о своей невиновности, и неудивительно, что суд постановил, что я виновен. Все чертовы улики указывали на меня. Полиция нашла меня сидевшим над трупом, мои руки и одежда были в крови, и я был совсем один на складе. Когда мне был вынесен смертный приговор, отчасти я почувствовал облегчение от того, что скоро все страдания, с которыми я столкнулся в своей жизни, закончатся, но я был неправ, потому что мучения только начались.