Но мое сердце все еще болело. Тогда меня осенило, что я одинок в этом мире. Я потерял своего настоящего отца до рождения. До моего десятого дня рождения моя мать умерла. Моего отчима, со всеми его издевательствами и мучениями, также забрали у меня, когда лондонская полиция обвинила его в смерти моей матери. Я бы врал, если бы утверждал, что скучал по этому жестокому человеку, но в то время я был уверен, что он был моим настоящим отцом, и я боялся его так же сильно, как и ненавидел; ненавидел его за то, что он причинял боль моей матери, ненавидел его за то, что он заставлял ее плакать, и ненавидел его за то, что он избивал меня.

Мне тогда едва исполнилось шесть лет. Я слышал пронзительные крики. Мучительные крики эхом звучали из комнаты моей матери. Я побежал наверх и тщетно пытался открыть дверь. Она была заперта. Мама громко плакала, но её слезливые мольбы заглушались пьяным ревом человека, которого я уже давно ненавидел. Он был моим отцом, но я искренне желал, чтобы это было не так. Острые пощечины с последующими ударами.

Даже в детстве я знал, что моя мать в опасности. Тот злой человек бил ее. По хрустящему шуму я мог сказать, что он толкал ее хрупкое тело своими тяжелыми кулаками. За дверью я закричал: «Мама, мама!» Я так отчаянно хотел помочь ей, защитить мою прекрасную мать. Я должен был ей помочь, но как? Я продолжал звать ее через трещину под дверью, надеясь, что она откроет дверь и впустит меня. Тогда я бы защитил её и не дал бы отцу ударить её.