Детский дом находился в Восточной Сибири, где зимы могли становиться очень суровыми. Мои родители были из России, но я чувствовал себя здесь чужим, живущим в одиночестве и без друзей. Я много времени проводил в доме и старался вспомнить красивое лицо матери и ее большие ярко-зеленые глаза. Мне было трудно поверить, что она действительно ушла. Я часто мечтал о том дне, когда мама приедет в детский дом и отвезет меня домой. Легче было думать, что она еще жива, живет в безопасном месте, ждет, когда я вернусь домой.

Это была небольшая комната, в которой места не хватало даже для десяти человек, но сорок подростков были заперты в ней целый год. Трое-четверо детей получали специальную койку, в которой не хватало предметов первой необходимости. Влажный слой соломы и сена покрывал дешевые деревянные доски. Когда я бесконтрольно дрожал и умолял товарищей дать мне одеяло, мальчик постарше предложил свое. Это одеяло было словно разорванный тонкий лист, в котором было около двадцати дыр. Я отчаянно завернулся в одеяло и попытался заснуть. Но сон был роскошью, так как я не мог даже закрыть глаза на десять секунд, не будучи пробужденным крысами, которые бродили по комнате и прятались среди соломы и сена.

Каждое утро я просыпался со странными порезами и отёками на руках и ногах. Клопы были на каждом сантиметре грязных одеял и беспощадно кусали нас всю ночь. Я устал давить блох, которые населяли мою постель. Сотни вшей копались в моей одежде, делая мою кожу шелушившейся от частых укусов. Я не знал, как от них избавиться. Место, где мы спали, было настолько плохо построено, что, несмотря на минусовую температуру, на улице было теплее.