Нет смысла описывать мой путь до Москвы, скажу только, что он был долог и неимоверно скучен. Я уже пожалела двадцать раз об отказе от камеристки: хоть бы кто развлек! Но все недовольства развеялись, когда кучер на одном из постоялых дворов сказал:
— Вот уж через часок и въедем в Москву-матушку.
Москва… В детстве я бывала там, но сейчас все представлялось совсем другим. Я с какой-то наивной радостью смотрела на скучные серые переулки, утонувшие в сумерках деревья и заборы. Что-то в этом городе завладело моим сердцем, что-то заставило воспрять духом и уже не ныть о превратностях судьбы. Правда, оставалось очень много проблем, по крайней мере, две: как жить и что делать дальше.
— Останови здесь, пожалуйста, — попросила я кучера, когда мы проезжали мимо большого деревянного дома. На мой стук вышла хозяйка в драном переднике и с кислой миной на лице. Она явно рассердилась из-за того, что я отвлекла ее от какого-то важного дела. Впрочем, и вид у меня был неважный после дороги… Небось приняла за попрошайку.
— Вам чего? — подбоченившись, поинтересовалась хозяйка, пока я находила слова. Эта женщина всей своей позой показывала, что лучше бы мне уйти, и я даже испугалась.
— Простите… Вы…
Кучер покачал головой и сказал куда громче:
— Мы ищем квартиру, чтоб жить.
— Да… Побольше… А у вас…
— Мы не сдаем, но вот туда сходите, — она указала рукой на соседний дом с балкончиками. — Хозяева завтра переезжают в новое жилье, а старое не хотят продавать. Думаю, будет не очень дорого.
— Спасибо! — радостно воскликнула я и пошла к соседям. Хозяйка проводила меня неодобрительным взглядом и захлопнула дверь.
— Да вы вряд ли потянете такое жилье, — говорил мне вскоре граф Емельянов, мужчина худой и невзрачный. Его я не боялась: почти таким, как он, я каждый день отвечала, кто я и почему им со мной не стоит разговаривать на повышенных тонах. — Все-таки большая площадь, а вы один…
— Сколько? — нетерпеливо спросила я.
— Да на что ж вам такая…
— Жить!
— Пожалуй, десять рублей в месяц.
— Ну вот, и на кой вы тут препирались, — я пожала плечами и достала кошелек. — Пока что на два месяца, потом подумаю.
— Простите… — он опешил. — А вы…
— Нет, не вор, — я закатила глаза. — Я просто богатый. Мы договорились?
— Договорились.
Дом с балкончиками стал моим. Кучер помог перенести вещи и поспешил откланяться обратно в Петербург, а на меня обрушилась вся тяжесть бытия.
Одна, в незнакомом городе, без камеристки и пока что без школы. Ну?
— Да и что ж теперь, страдать что ли, — решила я и принялась разбирать вещи. Конечно, хотелось сразу побежать в школу, но сначала нужно было расправиться с самыми банальными трудностями: поесть, убрать и переодеться. То есть, говоря общо, найти камеристку, чтоб больше никогда к этим трудностям не возвращаться.
Вообще-то… Я даже представить не могла, каково это — искать прислугу. Какая она должна быть? Честной? Расторопной? И чем мне не угодили домашние камеристки… А ведь этой прислуге еще и деньги платить! Знаете, я, пожалуй, сама как-нибудь справлюсь…
Сия мысль меня, конечно, удручила, но нужно было как-то двигаться дальше, и я, закончив обживание на новом месте, решила перекусить. Это стало настоящей проблемой… Живя в богатом доме, я понятия не имела, из чего готовится хотя бы что-то самое простое, я уже не говорю о жаренном с грибами мясе или гусе в апельсинах. Так… Придется переться на рынок.
Вооружившись кошельком и корзиной, я побрела по улочкам в надежде найти этот самый рынок, но, как на грех, не попадалось даже худой лавчонки. Понурая и голодная, я уже вернулась к дому, но тут вспомнила о соседке в переднике и решила попытать счастья: может, подскажет чего.
Дверь распахнулась, хозяйка была уже одета поприличнее, но вид у нее по-прежнему был недоброжелательный.
— Опять вы? — она даже не удивилась и облокотилась на дверной косяк, сложив руки руки на груди. — Ну? Въехали?
— Э… Да… — я запнулась. — И…
— Ну и?
Ладно, насчет недоброжелательности я вру, какие-то спокойные искорки у этой женщины в глазах мелькали, как будто она даже была готова меня выслушать. Эти искорки сподвигли меня на короткий, но в какой-то мере складный монолог.
— Я прежде очень давно был в этом городе, я понятия не имею, где тут что… А мои слуги задерживаются в дороге, и вот… — я вдохнула побольше воздуха. — Не подскажете, где я могу купить поесть? Был бы очень признателен.
Она оглядела меня с ног до головы, усмехнулась:
— В том, что вы будете мне признателен, я очень сомневаюсь, но помочь — помогу. Через пять домов, коль пойдете прямо, а потом повернете два раза налево, будет рынок.
— О, благодарю! — обрадовалась я. — Что бы я без вас…
Она не дослушала, как-то поозиралась по сторонам, потом наклонилась к моему уху и едва слышно сказала:
— На вашем месте, я бы рубашку застегнула на все пуговицы.
И, не дав мне опомниться, скрылась за дверью. Я непонимающе постояла у порога еще полминуты, потом пожала плечами и ушла искать рынок снова.
Спустя час у меня уже был и хлеб, и сыр, и мясо, словом, все, что нужно хорошенькой изнеженной девице для пропитания. Я даже шоколад умудрилась найти, который, правда, влетел в копеечку, но что уж тут мелочиться!
Довольная, я вернулась домой, раскидала покупки по кухне и… И все. А что я могу… Кофе могу варить… Так, ну нет! Чему-то меня дома точно учили, иначе быть не может, надо только вспомнить…
Я крепко задумалась, а пока сделала себе бутерброд с сыром, чтоб уж совсем с голоду не умирать. Тут я вспомнила про слова соседки и, вскочив со стула, подбежала к зеркалу. И едва я подбежала, моя собственная глупость свалилась на меня с такой тяжестью, что я бы с удовольствием провалилась сквозь землю.
Привыкнув ходить дома в рубашке и брюках, мне не казалось чем-то сложным носить их и тут. Однако страсть к вырезам меня сгубила…
Из зеркала на меня смотрела девица с расстегнутой блузкой ровно настолько, чтобы было видно корсет. Причем видно ровно настолько, чтобы понять, что это такое и зачем. Причем… Ладно, если обернуть глупость в витиеватые обороты, глупостью она быть не перестанет, так что прекращаю. Словом, нескольких взглядов соседки было достаточно, чтоб она разгадала тайну и шепнула мне непрошеный совет. Опасно, опасно… А уж что она обо мне подумала!!!
С досады я взяла шоколад и ушла на балкон заедать свое горе. Захотелось выпить еще кофе, но идти и варить его было лень… Обойдусь. А соседке вообще ничего не лень, похоже, судя по ее образу жизни. Сейчас она развешивала белье. Хозяйственная…
— Я смотрю, рынок вы нашли? — она закончила и вдруг обратила на меня внимание.
— Нашел, — вяло согласилась я. — Спасибо за подсказку. Еще бы кто поесть приготовил, было бы чудесно.
— О, ну это уж… И долго ваши слуги будут задерживаться?
— Да кто ж их знает.
Разговаривать после такого глупого промаха не хотелось, но не отвечать этой женщине у меня не получалось.
— Вас как зовут-то?
— Александр Григорьевич.
— Алекса-андр, — задумчиво протянула она. — Меня Надеждой. Если снова будете искать рынок, заходите.
Она скрылась в доме. Какая ж, однако… Да что она вообще делает в таком большом доме? Не похожа она на дворянку, проста слишком. А на камеристку тем более — слишком хозяйственная. Впрочем, наверное, бывают и такие, но как-то не верится. Хороший шоколад, кстати, надо взять на вооружение.
На ужин я выпила чашку кофе и закусила пирожным. Нет, так жить нельзя: на одних пирожных не уедешь, придется учиться готовить основательно. Завтра. А сейчас спать.
Что такое мои записи? Капля в море литературы. Но эта капля делает меня счастливой.
