И пусть пропадут в этом же адском пламени все церковники и вампиры! Брекста хочет есть, Брекста не может больше терпеть такого издевательства, в отличие от других, в отличие от собратьев, она не такая стойкая. Она не может терпеть!

            Брекста примерилась и укусила. Терпкий тянущий горло вкус крови мгновенно наполнил ненасытный рот. Стефания задрожала, зашевелилась, застонала от боли, но Брексте было уже всё равно.

            И в эту минуту в комнату вполз перепуганный полным отсутствием кого-либо и в край потерянный Базир.

            Брекста была глупа и неосторожна, а припав к руке Стефании, и вовсе забыла про всё, что есть в свету и во тьме, про всё, кроме крови. Ничего, кроме крови не интересовало её, и она слишком поздно ощутила присутствие ещё одного человека в комнате.

            Слишком поздно… вырвав клыки из раны Стефании, повернула уродливую, искажённую извращённым удовольствием голову, и в то же мгновение острый, освящённый святой водой длинный кинжал пропорол ей горло. Брекста упала, забилась, захрипела и зашипела.

            Базир, поудобнее перекинув кинжал, не позволил Брексте восстановиться. Он ещё трижды ударил её в грудь, и нежить окончательно обратилась в труху, сдаваясь под напором святой воды.

–Спаси тебя… – Базир осёкся, ему не хотелось даровать прощение света этой твари. – В общем… кхм!

            Он поднялся с пола, отряхнулся от трухи, что ещё недавно была телом Брексты, и только тогда обратил внимание на капающую кровь с дрожащей руки Стефании.