Стефания была в этой зале всего пару-тройку раз, не больше, за всю жизнь. Каждое посещение было с долгим привкусом о собственном исходе, с пеплом, с горечью. Но всякий раз это были посещения кого-то чужого.

            Сейчас здесь ожидал часа прощания Буне.

            Как варварски был вид молодости на сером покрывале смерти, как ужасно выглядела его бледность в освещении нескольких свечей, угодливо уже зажженных к моменту их появления. Молчаливые церковники, служившие в Зале Покоя, не то по какому-то раннему сговору, не то по собственному умыслу, увидев Стефанию и Ронове в дверях, покинули залу, предоставив им возможность проститься с телом в тишине, пока это самое тело еще не вынесено для общего прощания и последних молитв.

            Стефания приблизилась к Буне, преодолевая сопротивление одеревенелых ног. Шаги ее были неловкими и неуверенными, но она знала, что должна приблизиться, преодолеть внутренний ужас и подступающую к горлу тошноту, чтобы увидеть.

            Увидела и едва узнала. Виноват ли отблеск свечного пламени или смерть, в самом деле, так быстро искажает черты? Буне? Вроде бы да…вроде бы и нет.

            Она понимала, глядя в омертвелое, восковое лицо, что никогда прежде не задумывалась о том, красив он или нет, какие в нем преобладают черты. Это был просто Буне. Привычный Буне, которого больше никогда не будет и она может молиться всем богам или продавать душу магии, отворачиваясь от бога, но ничего уже не изменится. Никогда он не откроет глаза…