7.
И снова зала и не вздохнуть, а ведь не так много и осталось – лишь офицеры церкви всех мастей, охотники, их помощники, кое-кто из советников – совсем немного! Почему же так тесно? Почему же так тошно?
Стефания сидела подле Абрахама, где ей и полагалось сидеть, и пыталась сосредоточиться на ситуации. Но это было невозможно – мысли путались так, как путаются они при подступающей лихорадке, когда еще нет явного жара, но состояние уже болезненное и сознание не имеет никакой свежести.
Но от неё ничего не ждали. Конечно, были в ее сторону взгляды – а как же! Стефания! Она – помощница Абрахама, она хорошо знала Буне и к ней откровенно проявляет внимание Ронове… только вот сама Стефания не реагировала на эти взгляды и как-то омертвела, стараясь стать незаметнее, ссутулиться, сжаться в комочек.
Перед глазами снова и снова вставало мертвое тело Буне. В первые мгновения, когда она узнала, когда только увидела, был шок, потом не сразу пришедшее осознание, когда все собрались в зале, а теперь…
Самые страшные часы при утрате – далеко не первые, когда только-только человек узнает про свершившееся. Гораздо хуже и мучительнее следующие часы и дни, когда человек выходит из ужаса и шока и погружается в тоскливую скорбь, всё отчетливее ощущая всем своим существом, что тот, кого он знал и кем дорожил, больше не встанет, не улыбнется, не вздохнет и ничего уже не будет.
