Это позже Рене, кое-что разведав о своей службе, потратил много сил и средств, чтобы передать перстень ювелиру. Ювелир был мастером – он вынул с величайшей осторожностью камень, срезал его до самой тонкой корки и ввинтил на место так, чтобы теперь между опорой для камня и камнем была полость, которую можно было открыть, подцепив камень ногтем в основании знака-креста.

            Рене же, как имеющий доступ к арсеналу извлечённых у магов и ведьм зелий, без труда нашёл яд, и также без труда информацию о его использовании. Ему даже удалось выбрать. Он не знал, придётся ли ему когда-нибудь всерьёз озаботиться применением, но хранил в перстне немного отравы.

            И сейчас, пока Огюстен раскладывал по столу закуску, Рене подцепил камень, вынул его и в два движения вылил большую часть содержимого в один кубок, а оставшуюся – совсем каплю – в другой.

            Ему пришло в голову, что если по его плану «Константин» отравит одного Огюстена, то в это никто не поверит. Рене понимал, что нужно рискнуть, и был готов. На кону стояло разрушение репутации Животворящего Креста.

            Рене не выдал себя никаким волнением, даже когда два кубка столкнулись в приветственном жесте – рука к руке, рука мертвеца и убийцы. Братоубийцы. Он сделал большой глоток, Огюстен, правда, и здесь его обошёл, и выпил залпом.

            Рене улыбнулся:

–Я думаю, нам нужно обнародовать немедленно наш ультиматум, отказ Константина и доказательства. Предлагаю отпечатать и разослать по всем оплотом, по всем церквям…