А правда, которую он видел вместе со своими сторонниками, о непричастности Абрахама, Стефании и Базира, об их заслуге в гибели Влада и прочем была необязательным условием, и в ситуации войны её можно было игнорировать.

            Ронове – бледный и тихий, ставший из любимца тенью, долго крепился. Он молчал, когда Рене стал главой Святого Сердца, и даже когда вышедшие из плена Влада Скарон и Делин, быстро сориентировавшись, начали путь к сближению с Рене, и даже когда Рене объявил охоту на Абрахама – всё молчал. Молчал из страха, растерянный и опустошённый.

            Но когда речь зашла о Стефании, не сдержался:

–Побойся неба! Она ведь была с тобой и тебя всё устраивало.

–А ещё меня устраивало твоё молчание, – Рене не скрывал своего раздражения, – и, скажу честно, устроит впредь. Раньше ты уже наговорил многого, так что, будь добр, продолжи молчать.

–Я тебе не позволю! – Ронове попытался обрести прежнюю грозность в своём голосе.

–Попробуй, – развеселился Рене, – и я напомню, что ты довёл свою помощницу до самоубийства. Помнишь красавицу Иас?

            Ронове хватанул ртом воздух. Он был жалок в эту минуту.

–Помнишь, – удовлетворённо кивнул Рене.

–Это не я! Она сама! Я не имею к этому никакого…

–Правда отныне заключается в том, что видят люди, и в том, что говорю им я, – Рене утратил всякую весёлость, – поэтому ты можешь, конечно, продолжить бороться за свою Стефанию, которая вместо возвращения сюда скрылась с преступниками Базиром и Абрахамом, а можешь закрыть свой рот и получить шанс на возвращение в ряды любимцев власти.