-Бер…Бертран?

            Это действительно был Бертран, тот самый парень, пытавшийся ещё недавно, когда Стефания не пала так низко в собственных глазах, а была пьяна и весела, сманить её за свой столик.

-Узнала! – хмыкнул Бертран. – Ну? Ты чего здесь?

            Стефания не ответила. Как объяснить – чего она здесь? Ей бы кто объяснил! Уж она бы ничего не пожалела за это. Хотя у неё никогда ничего и не было.

-Давай подвезу? – предложил Бертран. Его не смущала каменная холодность и опустошении Стефании. В его тоне было много дружелюбия и мягкости, словно они были знакомы давно.

-Я… — Стефания ответила не сразу, да и при попытке заговорить, сбилась. – Я не…

-Давай! – настаивал Бертран, — ты прямо шла? Ну вот! Я тоже прямо еду!

            Он хохотнул от своего остроумия и, не дожидаясь её ответа, взял за руку. Рука у него была очень тёплой, грубоватой от мозолей, но живой. Стефания, ощутив это тепло, поняла только сейчас, как холодны её собственные пальцы.

-У! – Бертран тоже заметил это. —  Да ты вся продрогла! Полезай в телегу. Ну что, я съем тебя? Зверь я какой?

            Узнай Абрахам, что церковница поступает так неразумно, соглашаясь на телегу и покоряясь незнакомцу, он, наверное бы, пришёл бы в восторг от возможности вывалить на её голову ушат брани и сомнений в интеллектуальных способностях.

            Но Абрахам был далеко. Стефания же преисполнилась равнодушия и презрения к себе, а потому молча села в телегу, прямо на грубую ткань и позволила везти себя неизвестно куда. Бертран ехал тихо, первые минут пять он молчал, искоса поглядывая на неё, затем заговорил: