–Может быть, – неожиданно прервал его Абрахам, – а может быть и нет.

            Он долго молчал, но не потому что боялся слов или не имел их. Он думал, вспоминал. Память его – обычно услужливая, долго не поддавалась.

–Она ребёнок по сути! – воззвал Базир. – Сколько ей лет? Что она видела? А ты…

–Влад не тронет её, – в словах Абрахама был холод. Непробиваемое отвращение, рождённое пониманием.

            Ронове взглянул на него с удивлением. Базир нахмурился:

–Это откуда такая уверенность? Вампиры перестали пить кровь или что?

–Эта болезная – дитя порока, – Абрахам прислонился к стене и прикрыл глаза. – Я видел многих ведьм и магов на своём веку, не мог упомнить всех. Поэтому я не узнал её черты. Да и не смотрел. Болезная и только!

–Ты её знал? – Ронове совсем запутался.

–Её родителей. Теперь я понимаю, – Абрахам растёр руками виски, словно надеялся справиться с головной болью. – Её родители были магами. Мать – молодая ведьма, архивная крыса, выведенная в бой, но, как и наша Болезная, в бой вышла так, что пришлось её спасать. Влад её и спас.

–Этот граф спас мать Стефании? – уточнил Базир. Он оставил свои возмущения, отодвинул их в сторону. Абрахам редко рассказывал о каких-то делах, и теперь нужно было его не спугнуть.

–А толку ему от смерти молодой ведьмы? – усмехнулся Абрахам, открывая глаза. – Дурость – это у них семейное.

–И что дальше? – Ронове понемногу оживал. Его мучили совесть и страх, но пока Абрахам говорил, и то и другое как-то угасало, и мучило уже не так сильно.