Стефания отшатнулась. Отчего-то ей захотелось протереть, а еще лучше промыть руки уксусом.

            Ронове не скрывал своего разочарования.

-Я знаю, — сказал он, — что ты делилась информацией с Рене. Ты сообщала ему, чем занят Абрахам, что он планирует и о чем думает.

            Рене! Стефания скривилась от отвращения. Она не ошиблась в своих толкованиях. Ронове нужна была лишь информация. Никакого больше интереса, никакого сострадания, никакого увлечения – расчет, один расчет!

            А она-то поверила. Поверила, поддавшись на ловкость, на его чары. Абрахам прав – она дура. Разве можно после этой правоты предать его? предать его опять?

-Рене погряз в быту, он никогда не был в боевых действиях, — Ронове оставался спокойным. – И то, что он считает мусорной информацией, на деле может быть весьма познавательно.  Поделись со мной, может быть, я смогу найти что-то, чего не сможет найти совет. Может быть, причину, по которой твой друг лежит здесь.

            Стефания молчала. Ее била крупная дрожь от страха, отвращения, злости – на него и себя.

-Скажи, — настаивал Ронове. Он держал дружественный и обходительный тон, словно речь шла о чем-то пустяковом, но в его глазах не было ничего мягкого. Нельзя было обмануться.

-Нет! – Она выдохнула это из последних сил своей твердости. Никакой силы больше не было, развить свой отказ Стефания не могла.