-Ты говоришь, что она невиновна? – хмыкнул Марбас, — выгораживаешь…

-Я не выгораживаю! – заторопился Ронове, — я выступаю не за мгновенное уничтожение, а за следствие! За качественное дознание. Мы можем погубить жертву…

-Слишком много вокруг этой жертвы крови! – этот женский голос вообще не должен был звучать в зале совета. Но прозвучал. Он показался Ронове очень противным, но прежде, чем он успел ответить ему, Базир сделал это за него:

-Ваша верность кровожадности поражает, Делин!

            Это был беспроигрышный, очень болезненный укор. Делин заткнулась, понимая, что ее сотрут в порошок, если она опять не будет на своем месте, снова не станет тенью.

-Я желаю Дознания! – повторил Ронове, глядя в упор на Константина.

-Уж не считаешь ли ты себя тем, кто может провести его? – откровенно издевался Клемент, задетый за живое, но ощущающий относительную безопасность, во всяком случае, минутную.

-Я не настаиваю на своем участии,- возразил Ронове, — я просто хочу заметить, что моя квалификация и опыт превосходят многих.

-Пока мы здесь спорим, — заметил Константин с мрачностью, — время уходит и наши секретные документы уже могут быть далеко! Вы желаете этого? В таком случае, всем свободным стражникам, охотникам и помощникам – всем, кто в состоянии скакать на лошади или просто идти по следу предателей – вперед!

            Это было окончательное решение. Представитель церковного милосердия отказывался от суда, веля уничтожить врага, не спрашивая его даже о причинах его преступления, мотивах и методах. Так не поступали даже с ведьмами и вампирами самой низкой пробы. Так вообще ни с кем не поступали.