–Ублюдок! – Влад был бесплотен, но он был уверен, что Абрахам видит его. Во всяком случае, в отличие от других, Абрахам смотрел прямо в то место, куда принесло дух вампира.

            Абрахам усмехнулся, сунул руку в карман и вытащил крест, с нарочитой ленцой ткнул крестом в бесплотный воздух и дух вампира вынужденно отскочил назад, вернулся в давно мёртвую плоть.

–Порву! – в глазах ещё жгло. Но что значит боль, когда ты мёртв и потерял немногих своих собратьев? Потерял от самой ненавистной руки в мире?

            Вообще такого от Абрахама не ожидал даже Рене, а Рене очень сложно удивить какими-то там убийствами. Но вся проблема была в самом Абрахаме, который потеряв, как он считал, безвозвратно, Стефанию, сосредоточил всю свою ненависть на борьбе до самого конца. И даже то, что Рене вернули бумаги, а сам этот графский кровосос выдал сопровождение до самой границе с Церковью Святого Сердца, не успокоило Абрахама.

            Вампиром было пять. Одинаково болезненные, молчаливые, они не смели заговаривать с ними, и держались по сторонам, как своеобразный конвой. Это было неловко сносить, но лучше уж вампиры Влада, чем внезапное нападение церковников.

            Рене, Ронове и Абрахам шли молча. Нет, в самом начала Ронове пытался воззвать, и запоздало возмутиться, что нельзя так оставлять Стефанию, но Рене напомнил:

–Выступать надо было раньше!

            И Ронове осталось только замолчать. Упрёк был справедливым. Рене, почуяв лёгкую победу, продолжил: