Поздравление затихло. Константин смотрел с благодушной улыбкой на это постепенное затишье. Люди должны радоваться даже в самое темное время.
Призвали к порядку, вернулись к дискуссии. На этот раз Абрахам повел атаку жестко и не стал дожидаться, когда его напор подхватят. Он считал себя в праве говорить за всех и сказал, что не находит логичным объявлять о гибели Казота. К тому же — а что если остались какие-то ещё шпионы врага? Тогда – чем меньше получат они достоверной информации, тем выигрышнее позиция Церкви!
-И первый шпион здесь вы! – не подумав, все еще под влиянием какой-то легкости, и отсутствия четкого осознания происходящего, ляпнул Форас.
Тишина, заполнившая зал, была напряженной. Абрахам мог сейчас сделать все, что угодно с этим наглецом, и что-то подсказывало Форасу, что ни совет, ни кто-то из охотников не станут ему препятствовать.
Но Абрахам уже получил от жизни слишком много уроков, чтобы срываться так откровенно. Он только вздохнул, внимательно посмотрел на оскорбившего его человека, жизнь которому он мог переломить щелчком пальцев, и ответил спокойно и от этого еще более страшно:
-За клевету и за язык повесить можно, веришь?
Форас нервно сглотнул. Константин снова призвал к порядку и попытался привести к итогу:
-Я голосую сам за молчание. Нечего церковникам всех мастей поддаваться панике. Крест дарует защиту детям неба, слугам Господа, и будет даровать защиту. Все помыслы страха нечисты по натуре!
