-Рене… — Базир попытался усовестить Вечного Офицера.

-Я спрашивала, — перебила заступничество Стефания, взглянула теперь на Рене, — я спрашивала. Мне сказали, что они умерли за дело Креста.

            Судорога исказила вдруг её лицо. Она вдруг подумала о том, что её родители, возможно, как и чьи-нибудь другие родители и дети, погибающие вроде бы от магической войны, погибали не от войны вовсе, а от интриги, затеянной не то Церковью, не то магами, не то обеими враждующими сторонами. Вернее, враждующими где-то на уровне солдат, охотников и мелкой нечисти, а также опасных и неугодных, но имеющих соглашения на высших, руководящих уровнях.

            Тошнота подступила к горлу. Стефания едва успела отвернуться, и желудок вывернуло от этого ужасного открытия, нанесшего необратимый урон. Всё, чему её учили, всё, во что она верила, и всё, во что верили другие – неужели всё это ложь?

-Может быть, из-за креста? – поинтересовался Рене холодно. Его не тронула дурнота состояния Стефании. И без неё у него много было хлопот.

            Стефания уже не могла отбиваться и была лёгкой добычей. Зато неожиданно очнулся Абрахам. Он не пошевелился, но заговорил, глядя перед собой:

-Прямое родство с магией не даёт обязательного рождения мага. Это может быть протянуто через поколение или даже два поколения, может быть не прямой линией родства, а лишь косвенной. Магия может перейти хоть от родителей, хоть от дедушек и бабушек, хоть от тёток и дядьев… кровь не условие.