-Кто там хрюкает? – осведомился Абрахам. В нем пульсировала ненависть. Второе убийство и снова – как показал даже беглый осмотр трупа – вампир!

            Фенрир шумно задышал, пытаясь придумать достойный ответ, но Константин не дал этому ответу свершиться и воззвал:

-Сейчас мы должны оставить личные обиды позади. Задета честь креста, задет дом Господа!

-Осквернен, — подсказал непримиримый Абрахам.

-Осквернен, — согласился Константин, — и наша добродетель должна вступить в борьбу с этой скверной, вступить в борьбу и победить! И каждый должен приложить к этому усилия, и каждый должен отдать все за победу света. Это общее дело и наша общая участь, от нас одних…

            Стефания слушала вполуха. Все эти речи, ах речи! Сколько она уже слышала? Сколько еще услышит? Все сводятся к одному – увидишь врага – убивай, или будь убит. Но что делать, если враг успевает нанести смерть вперед, проникнуть под сами стены святой Церкви?

            Впрочем, у речей Константина было своё назначение – чем больше произнесено «официальных» слов и привычных оборотов, тем спокойнее делалось собрание. Второй труп в самой Церкви, да еще и убитый вампиром – это повод для паники, но люди, собравшиеся в зале, начинавшие свое ощущение с паники, успокаивались, слушая о победе света над магическим мраком.

            В конце концов. Господь не оставит детей своих, верно? И люди приободрялись. Когда паника притупилась, было обсуждение вопроса об оповещении всего церковного оплота о гибели Казота.