Был живым.

-И я не стану утаивать от вас то, что его убили, — переход получился жестким. Все вздрогнули, привыкнув уже к благостному и успокаивающему тону Константина. – Да, его убили. Один из наших врагов сумел найти лазейку. я не могу сказать много – проводится дознание.

            Вернее, Константин сам ничего не знает. Это сейчас, когда все разойдутся работать и обсуждать, соберут одно заседание, потом другое, потом третье, чтобы выработать порядок дознания, назначить первых виноватых, определить все похоронные вопросы, усилить меры безопасности и все прочее, что там обычно полагается при всяком нарушении мирного уклада, только в большем давлении и в яростной спешке.

-Многие из вас будут напуганы или удивлены новыми мерами безопасности. Многие могут быть подвергнуты допросу, дознанию и расследованию. Я прошу вас отнестись к этому с пониманием. От нас – слуг Животворящего Креста зависит свет. Мы взяли на себя великую ответственность и должны нести ее достойно.

            Даже убитая всем происходящим Стефания четко поняла – слова Константина относятся в большей степени не к церковникам всех мастей. Все эти писари, библиотекари, архивариусы, оружейники, учителя, сопровождение, кухарки, швеи, мастера и прочие, полезные люди, без которых не может функционировать оплот, конечно, могут считать, что это к ним.

            Но нет. Константин говорил не им. Он обращался к охотникам, которые единственные могут защитить порядок и докопаться до сути. Не открыто, но очень четко советник сказал примерно следующее: «любые методы во имя дела».