Абрахаму неприятно было это слышать, но он знал, как устроен мир, поэтому не видел большого греха в деяниях Совета Церкви. В конце концов, во время тяжелой борьбы хороши все методы и пусть они не совсем честные, но они помогают бороться с магической тварью.
Рене сглотнул:
-Я не хочу этого говорить. Но должен. Я думал, что знаю обо всех интригах и недосказанностях.
-Цепной пёс возомнил себя хозяином будки? – усмехнулся Абрахам. В руках его угрожающе посверкивали синеватые язычки какого-то заклинания. Похоже, Рене предстояло погибнуть в этой рощице. Стефания тревожно переводила взгляд то с одного лица, то на другое, пытаясь понять, почему ей так хочется, чтобы Рене и молчал, и говорил…
Она понимала, что не хочет слышать его слов, но внутри неё что-то искренне умоляло его об этих словах. Какое-то противоречие сплеталось в душе змеёй, холодило изнутри и всё, что оставалось делать – ждать развязки. Любой развязки!
-Я…меня не должно было там быть! – с отчаянием выдохнул Рене. В его сознании промелькнули события нескольких последних часов с такой стремительностью, что боль отозвалась запоздало.
Вот он, Рене, получает протоколы допросов и признаний Клемента и Делин. Константин, посмеиваясь, предлагает Рене самому свидетельствовать против Абрахама, но прежде, чем Рене успевает сообразить шутка это или нет, уже отзывает это предложение.
