Ему не нужно было кричать, чтобы преодолеть то немногое сопротивление, что еще оставалось в Стефании. Но он крикнул последнюю фразу и Стефания сломалась.

-Да, господин, — согласилась Стефания, стараясь стереть проступившие слезы.

-Так-то…- Абрахам вернулся к досье, которое оставил с ее появлением. – Скажи ему, что согласна. Скажи, что я изучаю досье Казота, а до этого изучал…скажи, что самого Ронове. Пусть думает.

            Стефания кивнула. Она понимала, что ничего не стоит и ничего не значит ни для Абрахама, ни для Ронове. Ни для кого!

-Говори, что я мерзавец, — поучал Абрахам. – Спрашивай, что именно Ронове интересует обо мне.

-Да…

-Всё, — Абрахам усмехнулся, — это так просто, что справишься даже ты. Кстати, надеюсь, что ты справишься с этим до ночи. В полночь мы с тобой совершим вылазку.

            Стефания дернулась.

-Ты, я и Базир, — продолжил Абрахам, — мы поизучаем церковь. Посмотрим, какие пути есть.

            Стефания кивнула. Она была сломана его поручениями и фактом пренебрежения Ронове, последовавшими за потерей друга. Ничего ей не оставалось. Согласие, покорность – вот ее пути!

-Сгинь! – Абрахам махнул рукой, веля Стефании идти прочь. У него не было больше никакого интереса к ней, поручение он дал, выслушал, а теперь она раздражала его своим присутствием.

            Стефания повернулась, сделала пару шагов и остановилась. Горечь в мыслях и путаница вдруг расступились, и она подумала о том, что где-то прежде крутилось в рассудке, но не давалось к осознанию.