Ничего не дрогнуло в лице Ронове.

-Ты находишь это оправданием? – тихо спросил он.

-Я люблю тебя! – выдохнула Иас, не понимая, почему мир не изменился в ту же минуту, почему Ронове не оттаял к ней, почему не простил, не обнял. Ведь он же любит ее, да?

-Довольно, — спокойно отреагировал Ронове, — довольно, Иас. Так дело не пойдет.

-Я люблю тебя… — она едва не задыхалась, но Ронове и сейчас оставался бесстрастен. Что ему до ее любви? Что ему до ее чувств, наивных и смешных? Сейчас нечто иное имело куда большее значение.

-Хватит, Иас, — Ронове был холоден. – Значит так, за попытку оговора и клеветы тебя можно судить. Но я не хочу этого для тебя.

            Иас затихала. Ее плечи и все тело вздрагивали от рыданий, бессильных и униженных. Она понимала, что проиграла окончательно. Это было поражение, после которого нельзя оправиться.

-Да, не хочу, — Ронове раздумывал недолго, — поэтому, ты уйдешь. Мне все равно, останешься ты в Церкви посудомойкой или уберешься еще дальше. Чем дальше от меня, тем лучше. видеть тебя среди охотников или помощников я не желаю. Увижу – уничтожу. Поняла?

            Она оставалась сломленной, ненужной, преданной. Обида и боль наполняли все существо, и некого было винить, кроме себя, да и, пожалуй, Стефании – ведь так просто возненавидеть её, сказать себе: все вина Стефании!

-Поняла? – повторил Ронове с нажимом.

-Я…

-Поняла? – это был последний повтор. Иас знала лучше других, каким бывает Ронове в гневе и кивнула, склонила голову, не то в раздумьях, не то в потере сил.