Рене перевёл дух. Тон его выравнивался. Он чувствовал себя в своей стихии впервые за последние двое суток.

-Мы не говорим о них, почти не упоминаем, потому что они не следуют нашей борьбе, выбирая свою войну. Мы на одной стороне, но они не покоряются нам. Держаться особняком, но выстаивают. Это под запретом, но я точно знаю, что на западе есть одно из самых сильных сопротивлений – Церковь Святого Сердца. Они держатся и воюют.

-А если они пали или продались? – спросил Базир. – Мы ничего о них не знаем.

-Мы и о нашем Животворящем Кресте ничего не знаем! – усмехнулся Рене. – Не пали. Я слышал о них месяц назад, они завалили какого-то вампира – в их краях много кровососов. А продались… там фанатики. Такие, какие не продаются и не предают.

            Рене растянул тонкие губы в улыбке, глядя в упор на Абрахама. Это было мелко и нарочито, Абрахам не шевельнулся, лишь молча слушал.

-Слишком много на веру…- Базир вздохнул, — но если?

-Не если, — возразил Рене. – Я знаю.

-Откуда? – спросила Стефания слабым голосом. Но вопрос её был точным.

-Я предпочту не говорить, — Рене попытался увернуться.

-Если мы идём все, то должны знать. Одного твоего слова недостаточно, — заметил Базир. – Я даже так скажу – мне было бы достаточно слова Абрахама или Стефании. А вот твоего – ни разу.

-Если ты не веришь мне, то ступай прочь, — Рене махнул рукой, — все пути открыты, плакать не стану.