А вот к отцу Стефании граф не был так жесток и убил его. И напрасно искал Влад девочку, дочь своей дорогой подруги – та канула в небытие. И вот, нашлась. Сама упала в его лесу, сражённая дурманящим заклинанием.
–Это было давно по людским меркам, – Влад через силу улыбнулся. Он заставил себя молчать об Абрахаме, о тех вещах, которые ранили бы Стефанию. Ему казалось, что с неё уже хватит услышанного и узнанного. Он бы сам отдал бы все годы земной жизни, чтобы после смерти ничего не знать. Не знать и не слышать.
Стефания молчала. В голове её что-то трещало, разламывалось на куски, буйствовало, требовало ответов, но вопросы сформулировать не удавалось, не удавалось и шевельнуть губами, чтобы выдавить хоть что-то вразумительное.
Наконец она смогла преодолеть это и спросила:
–Почему она это сделала?
В голове Стефании этот вопрос звучал иначе: «почему она сделала это, выбрав поганого мужа и поганого друга, а не меня, дочь? Почему она сделала это, обрекая меня на…»
На всё это?
Вампир пожал плечами:
–Она не была боевой ведьмой, могла не учесть силы врага. А может быть. И не захотела учитывать. Твой отец, да и вся эта бесконечная война не шли к её характеру. Она была неловкой, любила рисовать карикатуры, смеяться и читать. Ей нравилось расставлять мои книги по годам и алфавиту, она даже взялась составлять каталог, но не успела. Ей не хотелось воевать, но её вынудили и я думаю, что она просто не справилась с этим.
