-Приложи. Только голову не запрокидывай – кровь может потечь в дыхательные пути или в желудок. Захлебнешься.

-Пошёл ты! – огрызнулся Базир, но головы запрокидывать не стал, прижал платок к носу.

            Посидели немного в молчании. Базир шумно и тяжело дышал, но дыхание его понемногу выравнивалось – кровь останавливалась.

-За что ты так меня ненавидишь? – спросил Ронове тихо. – Мы с тобой до Абрахама не сталкивались. Так почему?.. я же не в первый раз замечаю твою предвзятость.

            Базир помолчал. Затем отнял платок от лица, не то оттягивая время, не то, чтобы говорить свободнее, и ответил:

-У меня сестра была. Примерно такая как Стефания. Тихая, невзрачная вроде бы, скромная. Влюбилась в такого как ты – в любимца публики, в лучшего из лучших, дамского угодника местного разлива. Оно и неудивительно. Но она не смогла с этим справиться. Молодая совсем была, глупая, вот и накрыло,  да так, что ни я, ни наши церковники не сумели ее сберечь.

            Базир умолк. Он оставался прозрачен и говорил отстранённо, но Ронове понимал всю тяжесть этих слов и чувствовал этот груз его души, потому, выждав паузу и убедившись, что Базир более не скажет, сказал сам:

-Мне жаль её. Она, видимо, была искренней в своих чувствах. Но нельзя равнять, понимаешь? если, например, меня оскорбил однажды светловолосый человек, это не значит, что теперь для меня все светловолосые – подлецы.