Рене уселся на траву, вытащил драгоценный свёрток с уликами против своих недавних хозяев и принялся изучать с рвением настоящего фанатика. Он будто бы надеялся заучить и составить полную картину произошедшего предательства, восстановить хронологию по жалким, но уже достаточно обличающим кусочкам.

            Что до Стефании – та просто села в траву. Тело ломило от усталости, в голове было мутно и хмарно, она совершенно не представляла, что ей делать с собою, что делать со своим положением. Поначалу Рене не обращал на неё никакого внимания, да и Стефания была тиха и мрачна, но потом «Вечный Офицер» не выдержал:

-Если ты хочешь повторить, я могу отвернуться. Могу даже нож свой уступить.

            Стефания вздрогнула. Конечно, у неё не было иллюзий о том, что она, и прежде не очень-то значимая, с обнаружением своего проклятия, после попытки закончить всё с особенной трусостью, избежит участи стать посмешищем для Рене. Но всё-таки его слова были неожиданностью. Много проще было бы, если он презирал бы её молчанием.

-Я… — Стефания сглотнула, — я искуплю своё проклятие. Делом света искуплю.

-Абрахам тоже так думает, — усмехнулся Рене. – Но смотри – предложение ограничено во времени. Если хочешь помереть, то давай сейчас.

            Стефания взглянула на Рене и встретилась с ним взглядом. В его глазах не было жалости или сочувствия, было что-то холодное и жестокое.