-Да, — в голосе ее нет колебания.

            Дознаватель теряется, роется в бумагах, видимо, ища подвох, затем, что-то отыскав, спрашивает:

-Вы были одной из лучших учениц, но пошли работать в архив…почему?

-Потому что не выдержала экзамен, — Стефания устало вздыхает. Она только недавно по воле Ронове заставила себя вспомнить всё это. Вспомнить свою трусость.

-А потом поднялись из архива?

-Надоело сортировать протоколы пустых допросов! – язвить дознавателю нельзя, это знает каждый, но Стефания не выдерживает. Впрочем, этот молодой дознаватель еще и не может отомстить. Он слишком растерян.

-А какие отношения у вас были с Буне?

-Крест и Пламя! – Стефания закатывает глаза. Все эти вопросы…когда она, вдруг, превратилась из обычной архивной служащей в человека, на которого обращено столько внимания? – Буне был моим другом. Его смерть для меня – большое горе. Я считала его талантливым человеком.

-А с Казотом? – дознаватель вдруг прищуривается, а Стефании хочется рассмеяться:

-Я видела его трижды. Первый раз, когда отправилась с карательной миссией под руководством Абрахама, второй раз, когда он пришел ко мне выразить свои сомнения по поводу…методов Церкви, чем вынудил меня написать донос и в последний раз, когда я, во время обхода территории, упала в яму-ловушку с его телом. Я думаю, что в Церкви есть люди, которые знали его лучше.

-Абрахам мог знать, по-вашему, о сомнениях в мыслях Казота? – дознаватель смотрит на Стефанию, почти не моргая.