–Она была моей матерью! – прошептала Стефания. Слёзы против воли выступили на её глазах, она сжала зубы, чтобы не разреветься от слабости.

–Была, – согласился Абрахам, – а сколько матерей потеряли детей из-за того, кого она пыталась спасти? А? Влад при жизни был той ещё сволочью, а став вампиром не подобрел, поверь. И потом… помнишь налёт на целительницу Диану? Или налёт на Речной Город? Помнишь костры и казни тех, кто использует магию?.. помнишь, как сама орала о богопротивности, как дралась?

            Стефания угрюмо кивнула. Теперь ей казалось, что это всё была не она. Но куда убежишь от памяти, что услужливо подбрасывает фрагменты твоей же жизни? Печальные, полные крови, и того запаха горелого мяса…

–Думаешь, у них не было детей? – продолжал Абрахам. – Это война. Здесь гибнут.  Здесь убивают.

            За соседним столом снова захохотали. Стефания скосила взгляд – хохотал Базир, хохотал очень заразительно, хлопая ладонью по столу, очевидно, стремительно напиваясь. Ну, хоть кому-то весело.

–Знаешь, почему я покинул Цитадель? – вдруг спросил Абрахам и Стефания даже вздрогнула. Никто толком этого не знал. Слухи ходили, но где среди них правда? Не у Абрахама же спрашивать?

–Нет.

–Мои родители были живы, но война истощила их земли и казну их земель, – тихо заговорил Абрахам, и странная тень легла на его лицо, усталая, отрешённая, словно говорил он и не о себе вовсе. – Так что, перебивались мы в нищете почти. Отдали меня в учение рано, раньше, чем это положено у магов. Но они боялись меня не прокормить, вот и сплавили. А там я был беден, чудаковат и диковат…