Но кто в последний раз спрашивал его желание?

– Рассказывай! – повторил Абрахам уже с нажимом. Ронове только вздохнул – он знал, что этого не избежать, и понимал, как к нему отнесётся Абрахам после.

            Но увильнуть некуда. Даже Рене на миг вышел из своего горя и взглянул на Ронове с интересом: бешено пульсировали в его уме мысли, он пытался понять, как вывернуться из ситуации, ни один показатель, ни одна данность которой ему не была ещё известна.

– Когда мы с Базиром столкнулись с вами, когда всё ещё только началось… – Ронове вдруг осёкся, взглянул на Абрахама, на Рене и оборвал сам себя. – А где Стефания и где Базир?

– Базир был ранен ещё до того, как мы оказались здесь, и до того, как потеряли сознание, — сурово ответил Абрахам, игнорируя вопрос о Стефании, поскольку неизвестность о ней доставляла дискомфорт ему самому.

– А Стефания? – Ронове ощутил тоскливый испуг за неё, ведь он так и не успел сказать ей ничего, он бросил её, испугался, и не успел ещё объяснить ей своей реакции на то, в чём она, как Ронове теперь ясно понимал и осознавал всем сердцем, не была виновна.

– Она дралась. Потом я потерял сознание. Верно, она тоже, –  Рене понял, что он единственный, кто может ответить Ронове. – ты о ней ничего не знаешь?

– Нет, – Ронове побледнел. – Как думаете, она здесь? Цела?

– Мы этого не знаем,  напомнил Абрахам. – Мы знаем, что ты должен нам кое-что рассказать. И мы ждём этого.