-О себе?
-Я не хочу воевать… — Стефания еще не воевала толком, но сейчас поняла, что устала от всей этой атмосферы нечистивых тварей, от всех предосторожностей, от вылазок, советов. Стефания росла в этом мире, но в эту минуту она ненавидела его всем сердцем и всей силой, какая только в ней была.
Стефания боялась, что Ронове не поймет ее. Решит еще, что она просто боится или говорит об одной себе, но он понял верно, потому что сказал:
-Я тоже не хочу. Но если сегодня сдаётся Крест, если сегодня у людей нет надежды на свет, и никто не защитит их кроме нас, то какой толк от этого света и креста? Господь не признает магию в любом проявлении, и он вооружил нас силой против нее. Мы сражаемся для других. И однажды наша война будет закончена, и мы победим всякую нечистую тварь!
Стефании полегчало. Это были обычные речи, и так часто они раздавались по коридорам и на собраниях, что она перестала их воспринимать. Но в словах Ронове, в его близости к ней, были сейчас какие-то новые обещания и уверения.
-Да…- прошелестела Стефания, сама не понимая с чем и на что соглашается. Просто знала, что выдержит и готова была выдержать.
-Пойдем, я провожу тебя в залу покоя, — решил Ронове, — меры безопасности не рекомендуют бродить здесь по одному. Идем!
8.
Зала Покоя…как она всегда скорбна и как тиха. Даже воздух здесь всегда по-особенному затхлый, а церковников, обитающих здесь по долгу службы едва ли что-то отличает от теней – они даже облачаются во что-то серое, балахонистое, что только добавляет им сходства с миром покоя.
