–Это вообще всё из-за тебя. Не выдай ты нас этому упырю, была бы она с нами. Так что закрой своё смазливое личико завесой тишины.
И Ронове окончательно сник. Абрахам не сделал попытки защитить его или как-то поддержать Ронове. Абрахам вообще утратил интерес к ним обоим, к их сварам и дело, которым жил Рене, его не волновало. Желание покарать как можно больше вампиров, магов, ведьм и прочей дряни жгло Абрахама с непреодолимой силой. У него руки чесались выпустить пару заклинаний, но он держался в пределах самообладания.
–Эй, упырята! – позвал Рене чуть позже. Тон его был весёлым, несмотря на то, что идти приходилось по вязкой, очень жирной и будто бы даже живой земле, – упырята, долго ль ещё?
Рене было страшно, от этого он храбрился этими пустыми оскорблениями. от этого и вылезли «упырята».
Вампиры не взглянули на них ни разу. Даже окрики Рене на них не действовали. Они не переглянулись, не посовещались, продолжили идти, держась на достойном расстоянии от путников, но не теряя их и друг друга из виду.
–Эй, они чего, отупели? – Рене обратился к Абрахаму. Тот лишь коротко ответил:
–Их воля связана тем ублюдским графом. Они бы напали на нас. А так он их контролирует.
Рене больше не стал ничего уточнять и сумел сделать вид, что нет рядом с ним никаких кровососов. И вообще, сам он на прогулке по лесу, и сейчас, буквально с минуты на минуту перейдёт границу с Церковью Святого Сердца, встретит своего брата (правда, эта мысль вызывала в нём нервную дрожь), а уж Огюстен-то сделает то, что должно.
