«Завтра, Клинтон. Завтра начнется то, чего я так долго боялась. Что бы ни случилось, я иду на это ради тебя. Но помни, что я могу уйти одна, так как не хочу умирать», — последнее, что написала Ариэль.

И таких писем было много, — она писала каждый день, чаще всего даже не единожды садясь за письменный стол. Но это не имело значения, ведь ни одного письма она так и не отправила. Почему? Ариэль нашла несколько отговорок, горько осознавая их значимость.

Во-первых, она не хотела рисковать, ведь это непросто — тайно отправить письмо в поместье Буш. К тому же перед свадьбой, которая и так могла сорваться, хотя девушка была уверена, что все пройдет как по маслу.

Во-вторых, в письмах она проявляла свою женскую слабость, чуть ли не обливая слезами бумагу. Ариэль просто выплескивала свои эмоции, которые не могла оставить в себе. Девушка хоть и знала, что Клинтон бы поддержал ее, но теперь ей совсем не хотелось, чтобы ее жалели, даже если раньше ее это вдохновляло. Теперь ей казалось, будто любое проявление слабости, свойственное женщинам, сломает ее, тем самым перечеркнув все ее планы. Как бы она не противилась, ей приходилось быть сильной, иначе о будущем с Клинтоном та могла забыть. На миг Ариэль показалось, что она становится копией своей матери — такой же бесчувственной и мелочной. Но ее многое отличало от миссис Бекер: хотя бы то, что Ариэль боролась за любовь, которая уже стала чужда матери. Девушка хотела меняться, подниматься все выше, ощущая в животе порхающих бабочек, а миссис Бекер преследовали лишь земные, меркантильные потребности, которые никогда не помогут ей быть по-настоящему счастливым человеком.