— Как всегда, — протягиваю я, вздохнув.

После завтрака я проверяю почту и совсем забываю о времени, потому что должна выйти через двадцать минут, а до сих пор лежу с ноутбуком, даже не накрасившись. Я пулей бегу в спальню и начинаю предпринимать печальные попытки накраситься, словно именно сегодня мои руки разучились держать кисточку, а мозг отказывается сочетать цвета. Я психую и просто подкрашиваю ресницы и наношу красную помаду на пухлые губы. После иду одеваться и понимаю, что забыла постирать черную юбку — на нее вчера за ужином я капнула соус, и теперь там красуется белое пятно.

— Черт! — возмущаюсь я, думая, что же мне может подойти.

И спустя какое-то время я все-таки решаюсь надеть бежевое платье, которое ношу крайне редко, потому что оно не совсем сочетается с моими образами — но сегодня у меня выбора нет. Платье с красивым ремешком вынуждает меня, как всегда, смыть красную помаду, потому что это не сочетается настолько, что начинает рябить в глазах — и это сущая правда, поэтому я не хочу рисковать.

Наконец собравшись, я вызываю такси и выхожу из квартиры. Сегодня будет интересный день, у меня просто предчувствие… И с этими мыслями я сажусь в черную машину и любуюсь каплями за окном машины, совсем позабыв о том, что утром моя голова презирала этот пейзаж, но сейчас он кажется мне тем, чего нельзя забыть. Почему-то спустя время так яро ненавистный мною дождь становится для меня чем-то большим, чем просто осадки. Словно они значат то, что мне пока не понять — их красоту, грацию. Я смотрю на дождь — мне хочется утонуть в нем, но я словно боюсь, что захлебнусь слезами. Странное чувство, но оно где-то там, внутри — и рвется наружу. У меня появляется резкое желание просто встать под дождь посреди улицы, опереться о фонарный столб и поднять голову, позволяя каплям омывать лицо, капать на одежду, проникать сквозь платье. Словно это какое-то лекарство…