Лицо Романа стало грустным. Он явно испытывал душевную боль, будто у него вырвали кусок сердца, и теперь оно ныло вечность. И Ариэль видела это, но боялась даже и рта раскрыть.

И Роман сам ответил на ее немой вопрос:

— Она заболела и умерла. Умерла прямо на моих руках, задыхаясь от боли… Вот так вот я любил, — заключил Роман, посмотрев на Ариэль так пронзительно, что у девушки все сжалось внутри. Его красные глаза от подступающих слез, которых он сдерживал, смотрели прямо в душу, позволяя прочувствовать ту боль, которую испытывал Роман. И Ариэль, будто поддавшись его влиянию, чуть не заплакала. Она облизнула сухие губы и прошептала:

— Мне так жаль…

Теперь этот вечер стал душевным излиянием Романа, который раскрыл, может, не тайну, но кусочек своей души точно, потому что эта история была невероятно важна для него. И теперь эту историю знала Ариэль, которая почувствовала стыд — ведь она не рассказала ему про Клинтона! Хотя ей ли судить, если Элайза мертва и их любви с Романом уже никто не может помешать — мешать-то уже нечему… От этой мысли Ариэль передернуло, и она попыталась сконцентрировать внимание на закате, который постепенно угасал.

Когда небо, наконец, стало темным и даже еле заметных лучей ушедшего солнца было не видно, Роман и Ариэль, взявшись за руку, молча начали путь домой. Впервые за все время они шли, совсем не разговаривая, так долго.

Ариэль с жалостью прокручивала в голове историю Романа. Она вспоминала его слезившиеся глаза, боль в голосе и дрожащие руки. Казалось, так тяжело обрести свое истинное счастье и так легко его потерять… Разве это справедливо? Конечно же, нет. И Ариэль вспомнила свою еще не законченную историю. Хотя, возможно, ей уже пришел конец… Но она все еще надеялась — наверное, даже если она больше не увидит Клинтона, надежда будет жить в ее сердце всегда.