Он принял решения сразу, вот только не осмелился написать ответное письмо — уж слишком он был поражен. Клинтон сидел, схватившись за голову, и слушал тишину. Она успокаивала его. Словно голова пуста и не занята никакими мыслями — это было умиротворяющее явление. Но из этого состояния мужчину вырвала сестра:

— Клинтон, Клинтон, там мама зовет тебя. Говорит, это срочно! — раздался тоненький голосок.

Из-за двери выглянула Скарлетт, заправив рыжий кудрявый локон за ухо. Ее зеленые глаза любопытно моргали, ожидая ответа.

— Боже, Скарлетт, я же просил стучать! — поругал Клинтон сестру, мгновенно спрятав письмо под кровать.

Девочка виновато улыбнулась и жестом попросила брата ускориться. Клинтон, выйдя из комнаты и обняв сестру, спустился вниз, к матери, которая сидела в кухне, попивая черный чай.

Ее морщинистое, измученно лицо вызывало у Клинтона ужас. Он не мог поверить, что когда-то красивая, фигуристая, жизнерадостная мать стала такой ледяной, словно неживой. Ее темные волосы стали совсем тонкими, а глаза потеряли цвет, словно душа миссис Буш умерла вместе с ее мужем. Увидев своих детей, женщина натянула улыбку — искреннюю, хоть и не такую живую. Она обняла Скарлетт и принялась слишком возбужденно говорить:

— Клинтон, Скарлетт, дорогие мои! Сколько же нам пришлось пережить… Но скоро это закончится, ведь я, наконец, нашла работу, — объявила миссис Буш, после чего Скарлетт радостно завизжала.