Мы проезжаем столько всего красивого, что у меня замирает сердце, и я даже не чувствую, что слишком крепко обнимаю Патрика, который водит мотоцикл так аккуратно, отчего я забываю, что оседлала стального коня. Я чувствую, как мой былой страх уходит и уступает место лишь восхищению, которое в последнее время испытываю столь часто, будто мое сознание начинает меняться. Но, может, меня меняет город, люди вокруг, вещи? Если это так, то пока я не могу этого понять, хотя уже на пути к этому…

Патрик резко останавливается, и я не вижу ничего, кроме огромной башни Бег-Бена. Вот она — кульминация дня. Кажется, он так близко, хотя может быть еще ближе, но я боюсь подойти к нему, словно это сон — и башня просто растворится, а я проснусь под звук будильника.

Но нет, это не сон, и я прекрасно понимаю это, рассматривая стрелки часов, макушку башни и Вестминстерский дворец, который кажется таким благородным, отчего нет сомнений, что там жили такие же благородные люди.

Я так восхищена, что не могу и слова сказать.

— Пойдем, — говорит Патрик и нежно подталкивает меня, но я двигаю ногами с трудом, потому что смотрю в одну точку.

Когда же я, наконец, перевожу почти заколдованный взгляд на Патрика, то замечаю, что тот, на удивление, не смотрит на меня с непониманием в глазах — не считает меня сумасшедшей. Наоборот, он так мило улыбается, смотря в мои карие глаза, что непонимающе смотрю именно я. Но ямочки на щеках Патрика заставляют меня улыбнуться так же солнечно и ярко, словно нечеловеческой улыбкой. Он смотрит — я смотрю, и это так странно, потому что даже Фил порой смущает меня, но с Патриком чувствуется все по-другому. С ним легко, и мне впервые в жизни так сильно хочется прочитать чужие мысли.