Задержав дыхание, она прочитала:
«Любовь моя, не знаю, с чего начать! Мои руки дрожат, как тогда, когда мне впервые посчастливилось увидеть твое прекрасное лицо. Я так устал жить без твоей улыбки, твоего голоса… Это мука! Ничто иное, дорогая! Мне так горестно от мысли, что, возможно, нам не суждено быть вместе — ведь столько преград мешает нам даже просто посмотреть друг на друга. Ох, а как бы я хотел на глазах у всех обнимать тебя и говорить комплименты, не боясь последствий. Но мне каждую ночь снятся твои нежные черты лица, твой звонкий смех, ради которых я продолжаю жить и нести столь тяжелое бремя на своих плечах. И из-за этого я все чаще засыпаю, — только чтоб тебя увидеть!.. Как я надеюсь, что мои чувства взаимны, — надеюсь только, что не настолько губительны, иначе мне больно от того, что я причина твоей боли! — и что в твоих мыслях лишь я.
Любовь моя, пишу я не просто так — сейчас наша семья переживает самые худшие времена, — не хочу говорить об этом в письме, боясь тебя расстроить! — поэтому от меня не было вестей. Прости, Ариэль, я проклинаю себя, но я просто не мог бросить семью… Но лишь в твоих глазах я нахожу утешение! Прошу, моя милая Ариэль, завтра в пять часов я буду ждать тебя в парке. Если ты простишь мне мое долгое отсутствие, иди туда. Я буду ждать до самого вечера с мыслями о скорой встрече…
Твой Клинтон».
Ариэль еле сдержала слезы, которые грозились вот-вот потечь, но та не привыкла показывать эмоции на публике, поэтому, отвернувшись от любопытной мисс Шелтон, состроила болезненную гримасу, которая изображала всю ее боль. Он написал ей! Клинтон не бросил бедную Ариэль! Это ли не чудо? Девушка одновременно была и счастлива, и расстроена тем, что у Клинтона появились проблемы, которые и стали причиной резкого отсутствия даже малейшей весточки от возлюбленного. И как он мог подумать, что я обижусь и не приду, возмутилась Ариэль. Хоть слова Клинтона были не такими уверенными, Ариэль не раздумывая приняла решение пойти на встречу в парке, где будет ждать ее возлюбленный. Ах, как же она соскучилась по голубизне его глаз, в которых читалась искренняя любовь! Ей так не хватало его, что перед сном Ариэль думала лишь о Клинтоне, который целует ее, — хотя эти мысли были явно запретными, — и обнимает, воркуя что-то на ушко. Как же Ариэль хотела, чтобы это были не просто мечты. Но разве такое возможно? Слова Клинтона о том, что им, скорее всего, не суждено быть вместе, ранили девушку, но она в то же время понимала, что это чистая правда. Ее родители никогда не позволят выйти замуж за тех, у кого куча долгов и нет прислуги, — в общем, за бедняка. Но сердцу не прикажешь, и Ариэль было плевать на статус и достаток семьи Клинтона — она знала самого мужчину, который совсем не был похож на своего отца. Клинтон добрый, заботливый и никогда не будет ставить любимых под удар — он лучше сам умрет, чем позволит кому-то причинить родным боль. Не это ли качество настоящего мужчины? Если бы папа знал его, подумала Ариэль, то наверняка бы дал добро на наши отношения…
