После мы проходимся по музею. Патрик рассказывает мне об экспонатах, — например, о Розеттском камне, про которого, оказалось, знаю немного, — а я впитываю информацию, словно губка. Ко всему прочему, меня впечатляет мумия верховной жрицы Амона-Ра по имени Катабет — ей около трех с половиной тысяч лет. Тело Катабет замотано тканью. На позолоченной маске, прикрывающей лицо мумии, изображен портрет жрицы — художник запечатлел Катабет в парике и с большими круглыми серьгами. А еще одна удивительная особенность мумии Катабет заключается в том, что мозг женщины, в отличие от других органов, не вынут. Лицо показалось мне таким ужасающим и настолько неживым, будто это кукла, над которой надругались, поэтому на лице ни одной эмоции — только пустота. В какой-то момент мне даже становится страшно: вдруг лицо исказится в злорадной ухмылке? Тогда я веду Патрика в другой отдел, где мы находимся совсем недолго, ведь обед подходит к концу.

Когда я приступаю к своим обязанностям, Патрик уходит из кабинета и лишь изредка возвращается, потому что начинает работу над колье. Я иногда спрашиваю его, как успехи, но тот лишь отмахивается, говоря, что еще ничего не известно. Я киваю и продолжаю свою работу, хотя в голове строю гипотезы о том, как такая прекрасная безделушка попала в море.

Может, эта история, схожая с «Титаником». Старушка отдала напоминание о своей любви морю, чтобы то хранило ее?.. Или и вправду это просто совпадение: какой-то растяпа недоглядел? В общем, мыслей у меня куча, а вот энергии уже ноль, поэтому я с замиранием сердца жду окончания дня, словно целый день пашу как лошадь.