Поэтому я опускаюсь ниже, расстегивая пуговицы на ее плотной рубашке. Проклинаю все вокруг, ведь самая верхняя пуговица порвалась, но, кажется, Джулию это не волнует, потому что я вижу в ее глазах поощрение. Она не хочет останавливаться.

Поэтому я опускаюсь все ниже. Мое дыхание сбивается, но я пытаюсь брать в легкие воздух, которого уже очень мало. Джулия пытается снять мою одежду, но у нее слишком сильно дрожат руки, поэтому она сдается и прижимается ко мне. Ее руки дрожат, а мои ищут ее самые красивые места. Но я слышу, как Джулия сбрасывает обувь, которая создает глухой звук.

И этот звук становится отрезвляющим для меня. Для нас.

— Джулия, мы… — шепчу я сквозь ее черные волосы. Мой голос кажется таким тихим, что я не уверен, слышит ли она.

Но в следующий миг Джулия вскакивает. Я волнуюсь, потому что это действие слишком испуганное — словно она выходит из транса. Я боюсь увидеть в ее глазах страх, но забываю эти мысли, когда замечаю ее счастливые — просто немного взволнованные — карие глаза. Она впопыхах застегивает рубашку и надевает каблуки.

— Поговорили, — улыбается она.

— Этот разговор мы обязательно продолжим.

Она неуверенно кивает и заливается смехом. После уходит, виляя бедрами.

А я так и сижу, улыбаясь странной, но счастливой улыбкой, наблюдая за старыми письмами на столе.

«Я никогда не вернусь к этому…» — внезапно проносится у меня в голове. Я тяжело сглатываю и опять ругаю себя.