Это происходит так быстро, что я и не замечаю, как слегка ударяюсь головой об кружку, из которой Патрик пьет кофе, и как оказываюсь на его руках, которые нежно держат меня. Я смотрю на него, а он на меня, и между нами вновь проскакивает та искра, которая заставляет смотреть друг на друга, не отводя взгляд. Наши губы приближаются, и я чувствую этот вкус, который будоражит меня, заставляя появиться бабочек в животе. Он трогает мое лицо, а я закрываю глаза, чувствуя лишь эйфорию, которая так резко нахлынывает. Я понимаю, что мы снова совершаем ошибку, но не могу остановиться, словно меня кто-то держит. В один момент я даже ругаю себя за то, что называю это ошибкой, ведь его руки такие нежные, а вкус губ так манит… Уверена, он чувствует то же самое, ведь его руки опускаются ниже, а губы жадно целуют мою шею.

Это могло бы длиться вечно, но вдруг какой-то резкий звук заставляет нас пробудиться ото сна — моего любимого сна. Какой-то грохот за дверью прерывает нас, и я резко встаю, поправив юбку. Я чувствую опустошение — и это пугает меня.

— Как не вовремя у людей отваливаются руки, — шутит Патрик, но его голос довольно раздраженный.

— Нам придется поговорить об этом, — роняю я перед тем, как выйти из лаборатории, тяжело дыша.

— Обязательно, — шепчет тот, наверняка думая, что я не слышу. Но слух у меня, к счастью, что надо.

Вернувшись в кабинет, меня пугает вибрация телефона, который лежит на столе Патрика. На экране я вижу незнакомый номер и решаю отнести телефон хозяину — наверняка что-то важное. Поэтому без раздумий беру мобильный и иду обратно в лабораторию.