«Я контролирую себя. Я в порядке», — мысленно говорю я, сжимая ладони и кусая губы в кровь, совсем не замечая этого.

Поворот вправо. Влево. Я теряю себя. И снова нахожу силы. Думаю обо всем, что только приходит мне в голову. Почему-то перед глазами возникают образы Джулии, которая обнимает меня, успокаивает мой пыл. Вспоминаю страх и понимание в ее глазах — я одновременно и боюсь, и восхищаюсь этим взглядом, который прожигает мое сердце. Даже сейчас, пересекая пешеход среди английских улиц, сердце успокаивается, адреналин уходит, словно лишь образ Джулии способен усмирить меня — как заклинатель приручает дикого скакуна. Это странно для меня, но я не бегу от чувств, чтобы не остаться с теми ощущениями, которых боюсь больше смерти. Я больше не зависим от чувств — просто способен ощущать их.

Я слишком погружаюсь в эти мысли и практически не замечаю, как оказываюсь перед дверями больницы, которая совсем недавно заставила меня взорваться, сорваться и собраться вновь.

Дрожащим голосом сообщаю девушке на входе, к кому я пришел, и та вежливо говорит, куда мне идти. Кажется, в первый раз я не так волновался — наверное, просто потому, что в голове бушевал адреналин, эмоции были на пределе, и я просто не понимал серьезность всей ситуации. Сейчас я все понимаю, поэтому белые стены больницы давят на меня, как я ни стараюсь успокоить себя, надеясь, что Камелла идет на поправку, раз пришла в сознание. Но человек создан таким образом, что все равно какая-то частичка не позволяет ему быть уверенным — ведь в противном случае человек возомнит из себя того, кто никогда не ошибается, и мир упадет в глазах каждого.